ТАЙНА ЗАКОЛДОВАННОГО ЛЕСА

Льюис Кэрролл в своей замечательной «Алисе» точно подметил: на свете столько самых обычных мест, что обязательно должно существовать хотя бы одно Очень Странное Место.
Стоит ли говорить о том, что Нью-Йорк — город особенный, ничуть не похожий на другие города? Чтобы в этом убедиться, достаточно прогуляться хотя бы по потаенному лабиринту улочек Виллиджа, манящему ощущением вечного праздника. Праздника таинственного и обязательно доброго. Совсем как в «Алисе»…
Я сижу в Виллидже за столиком небольшого ресторана с труднопроизносимым названием «Braeburn» и, в ожидании угощения, беседую с его владельцем и менеджером Жан-Полем (John Paul O'Neil). «Что означает название вашего ресторана?» — спрашиваю. Жан-Поль улыбается и объясняет, что braeburn — всего лишь сорт яблок, получивших свое имя по названию садов Braeburn, в которых их выращивали.
— Яблоневый сад в самом сердце Большого Яблока?
Лично мне нравится думать, отвечает Жан-Поль и мечтательно прикрывает глаза, что наш ресторан — тихая заколдованная поляна в лесу, прямо посреди многолюдного мегаполиса…
До чего же владельцы ресторанов склонны к поэтическим преувеличениям, думаю я, но… Уж и не знаю, то ли великолепное белое вино (для интересующихся: Kistler Chardonnay 1998 года) тому виной, то ли внезапно обрушившийся проливной дождь, как стеной отгородивший ресторан от окружающего его большого города, но мне вдруг начинает казаться, что никакое это не преувеличение, что я и в самом деле нахожусь в заколдованном лесу. Двигающиеся с ловкостью фавнов официанты накрывают на стол, а очарование момента все длится и длится…
Признаюсь откровенно: я собирался было добросовестно переписать названия всех блюд, которые нам предложили попробовать, и их ингредиентов (для интересующихся: то были омары с горьковато-сладкой подливой (Butter Poached Lobster), флоридские креветки в мексиканском соусе (Grilled Florida Shrimp), жареный на гриле нежнейший средиземноморский окунь с приправой из трав (Whole Grilled Branzino), молодой барашек со специями (Top Sirloin of Lamb) и многое другое), но…
Но оглянулся на составивших мне компанию в этот вечер Валерия Вайнберга, Джозефа Боткера и Уолтера Обреландера, которые аппетитно все эти яства уплетали, и, махнув на все рукой, с удовольствием к ним присоединился. Нет, думал я, смакуя вино (для интересующихся: на сей раз Brewer-Clifton Sweeney Canyon Chardonnay 2001 года), невозможно описать все эти тонкие вкусовые нюансы и обертоны, которые делают жизнь человека ярче и веселее.
Поинтересовался, что об этом думает Валерий Вайнберг. Мой собеседник аккуратно отложил вилку и сказал, что вот это сочетание великолепного вина с изысканными блюдами создает такую вкусовая гармонию, что… Тут Валерий сокрушенно покачал головой, и я понял: даже опытному главному редактору трудно выразить в словах все очарование момента.
Чуть позже, когда мы перешли от белого вина к красным, я вдруг обнаружил, что, хотя ресторан уже полон, ощущение отгороженности от суетного мира, заколдованности, тайны не только не проходит, а даже усиливается. (Для интересующихся: вначале мы пили Andrew Rich Pinot Noir 1995 года, потом какое-то калифорнийское 1994 года, потом… потом названия, даты и сорта вин почему-то перестали запоминаться.) Должно же быть какое-то рациональное объяснение всему этому, подумал я и отправился побеседовать с совладельцем ресторана шеф-поваром Брайаном Бистронгом (Brian Bistrong).
Когда молодой и очень подвижный Брайан орудует на кухне сковородами и кастрюлями, непосвященному вроде меня кажется, что он присутствует при исполнении сложнейшего музыкального номера. Только вместо звуков здесь главенствуют запахи. Ну а выспрашивать у артиста его секреты некорректно, да и просто опасно: ведь если вы знаете, как кролик оказался в шляпе, то пропадает феерия, иллюзия, вера в чудеса. Вера пусть по-детски наивная, но столь необходимая в нашей жизни.
Брайан, не один год проработавший со знаменитым нью-йоркским ресторатором Дэвидом Буллэ, объясняет мне, что национальная кухня той или иной страны в первую очередь отличается набором местных продуктов, которые используются для приготовления блюд. Конечно, Америка — страна относительно молодая, поэтому в вопросах кухни мы не так склонны придерживаться канонов, как это происходит в Европе, например. Но мне даже нравится, продолжает он, что часто приходится фантазировать, придумывать новые блюда и закуски. В нашем ресторане меню обновляется не менее пяти-шести раз в год.
Когда же я, не удержавшись, все-таки поинтересовался секретами мастерства, Брайан пожал плечами: главный секрет хорошего ресторана в том, чтобы вкладывать душу в каждое поданное посетителю блюдо. «Вот вы, например, любите цуккини?» — проникновенно спросил меня Брайан. Я представил себе эту невнятную помесь огурца с тыквой и поморщился. Брайан рассмеялся и протянул мне тарелочку, на которой лежали какие-то политые соусом кусочки. Попробовав, я понял, что в заколдованном месте даже цуккини (Spicy Zucchini) приобретают незнакомый мне волшебный вкус.
В этот момент Брайана позвали проконсультировать приготовление очередного кулинарного чуда, а я отправился обратно за столик, размышляя по дороге о том, что подлинно творческий человек, к чему бы он не прикладывал свои силы, всегда создает произведение искусства. Тут речь не только о еде, потому что просто хороших ресторанов в Нью-Йорке предостаточно, и настоящий ценитель всегда найдет, где усладить свой утонченный вкус. Но вот это местечко с труднопроизносимым именем «Braeburn» чем-то неуловимо отличается от всех остальных. Чем именно?
Я остановился, внимательно оглядел зал, и теперь сидящие за столиками люди тоже показались мне участниками некоего длящегося таинства; и еда была уже не только еда, и вино — не только вино, а что-то большее, не передаваемое словами… совсем как музыка.
Дождь давно закончился, время двигалось к полуночи, но уходить не хотелось. Как известно, праздник приятно немного подрастянуть. Тем более, что к сыру нам принесли удивительно вкусное канадское ледяное вино, приготовленное из специального прихваченного морозцем винограда… Простите за столь грубую прозу посреди рассказа о поэзии и колдовском обаянии этого места, но это вовсе не потому, что я, как гурман, пытаюсь свести все к исключительно вкусовым ощущениям. Это всего лишь беспомощная попытка найти рациональное объяснение необъяснимому.
Уже отойдя от ресторана на приличное расстояние, я оглянулся и, честное слово, не удивился бы, если бы обнаружил, что «Braeburn», совсем как град Китеж, растаял во влажном ночном воздухе Виллиджа. Но ресторан, как ему и положено, стоял на своем месте — 117 Perry Street, на самом углу с Greenwich Avenue. Через огромные окна мне еще был виден приглушенный свет и тихое, как будто тоже приглушенное, движение. И на секунду я остро позавидовал тем, кто остался там, внутри. А потом повернулся и пошел по ночному городу, стараясь не растерять ощущение подаренного мне праздника.