ФИНИКИЙСКИЕ ШТУЧКИ

- Понятно, что проще всего грабить банки. Во-первых, у банковских служащих есть четкие инструкции выдавать грабителю деньги без лишней суеты и споров. А, во-вторых, бравые полицейские и агенты ФБР ловят преступника на ближайшем же перекрестке только в кино. В нашем сумасшедшем городе вероятность быть пойманным приблизительно равна вероятности попадания в автокатастрофу. И ничего, все ездят. Но добропорядочный гражданин не пойдет на такое дело как ограбление просто потому, что это означало бы для него изменить плавное течение жизни, переступить через привычные, и, вроде бы, разумные рамки человеческого общежития. Нарушить правила, без которых основная масса людей не мыслит своего существования, - правила, которые требуют безусловного подчинения условностям… Да ведь и сами деньги - совершеннейшая условность, просто покрытый краской кусок бумаги...
Можно было подумать, что этот тип читает лекцию где-нибудь в университете, честное слово. И морда у него была соответствующая. Такой, знаете ли, интеллигентик с большим портфелем и в очках... ну вылитый профессор! Если бы в этот момент все мы не находились в ментовском "телевизоре", я бы, пожалуй, рискнул поинтересоваться содержимым его портфельчика. Но здесь, в Южном Бронксе, менты секут строго - вон, один из них сидит неподалеку от решетки, увешанный пушками и дубинками, ну просто как рождественская елка. И морда у него, надо сказать, совсем не располагающая к вольностям. А мне здесь всю ночь куковать... Да и утром, пока то да се, пока судья проснется, да пока очередь моя подойдет... Взяли-то меня по-глупому, на мелочевке, я и пьяным-то не был… И вот что обидно: прямо перед самым делом. Вляпался, как последний сопляк! Ведь все уговорено уже, Пыльный меня ждет, а я тут, видите ли, на киче парюсь. Еще подумает, что струсил, а мне моя репутация дорогого стоит. А тут этот профессор все болтает и болтает о том, как банки брать, как будто что-то знает и еще издевается, сволочь!
- Самое удивительное то, что именно условные законы нашего с вами повседневного поведения и являются опорой всей общественной системы, хотя далеко не всегда соответствуют законам писаным, Уголовному Кодексу, к примеру. Современный человек, обработанный незатейливой идеологией, становится слепым и уже не замечает очевидных несообразностей. Или - боится заметить. Великая Депрессия - это, фактически, доказательство условности не только законов социальных, но и экономических, которые на них опираются. Стоило массам испугаться и устремиться в банки за своими вкладами… и все, система рухнула как карточный домик. И вот здесь-то возникает непримиримое, но занятное противоречие…
Тут как раз поднял голову поддатый мужик-ханыга. Здоровый такой жлоб. Я еще устроился от него подальше - кто его знает, проснется да и, не разобравшись, отоварит, не глядя. Пока еще этот мент дверцу откроет… Да и не больно-то ему охота в наши драки лезть, по опыту знаю. Короче, просыпается этот ханыга и на профессора мутные свои глазки поднимает. Мне головная боль ни к чему, я потихонечку совсем в угол вжался и даже глаза прикрыл. Получит профессор по хавальнику - пусть впредь дурака не валяет; мне-то что, я ему не родственник. Ханыга встал, потянулся, шуганул какого-то залетного фраера, который все к профессору жался, и уселся рядом.
- Ты че тут гонишь, папа? - спрашивает. Профессор на него покосился и только слюну сглотнул. - Ты давай, папа, ближе к делу. Деньги, говоришь, фуфло? Правильно говоришь! Ты, вообще, как здесь оказался? По пьянке, что ли?
Профессор головой замотал и только на мента через решетку косится. Ханыга заржал как бешеный, что-то себе под нос пробормотал и руку профессору на плечо кладет. Вроде как по дружбе. Да, думаю, хреново сейчас интеллигентику придется. Я эти козлиные штучки знаю. Этому жлобу только дай потешиться - ведь еще ночь целую кантоваться. Даже жаль стало этого придурка интеллигентного. И точно: смотрю, ханыга уже к портфельчику тянется. Но профессор, хотя и позеленел, а руку со своего плеча сбросил и портфель к себе прижимает.
- Вы, - говорит, - если не понимаете, о чем я толкую, то вам же хуже. Мелочевкой занимаетесь! Обидеть более слабого - невелика заслуга. Вы попробуйте вникнуть в суть! Ну хоть раз в жизни задумайтесь. Я ведь не какой-нибудь проповедник, я к вам по делу пришел! Может быть, это ваш единственный шанс. А то так и останетесь дураками…
Ханыга просто ошалел от такой наглости. А профессор только чуть поморщился и дальше речугу толкает:
- Я думаю, присутствующим здесь господам очень хочется всех материальных благ и, желательно, сразу… А всё и сразу, как учит нас жизненный опыт, получить невозможно. И тогда вам приходится вступать в конфликт с Законом. И в этом ваша главная ошибка! Потому что Закон сам по себе - условность. Машину угнать или пьяному карманы вывернуть - это то, что вы в своем сознании определили как преступление, на которое идете осознанно. Возможно, даже на убийство, кто знает. Но, как это ни смешно, вы все равно остаетесь в рамках законов. Не уголовных, конечно, а человеческих. Моисей, получив заповедь "не убий", тут же повел свой народ в Ханаан, где хладнокровно вырезал местное население. А убить врага, предположим, на войне всегда считалось доблестью... И уголовщина всегда существовала и существовать будет. Потому и законы писаны. Возможность их нарушения заранее предусмотрена обществом. Финикийцы, придумавшие деньги…
Смотрю я, а все вокруг слушают внимательно. Вот странное дело - этот профессор так и напрашивается, чтобы его пощипали, но ведь не трогают! Да они же, сявки обдолбанные, и половины из того, что он им на уши вешает, не понимают. Честно говоря, я и сам, хоть образование кой-какое имеется, не догадываюсь, к чему он клонит… Может, так бы и обошлось, но тут один психанутый вмешался. Он до того ни на кого внимания не обращал, сидел себе у решетки, менту язык показывал да слюни пускал. Но мент, видно, с нами заскучал, вылез из-за стола и куда-то ушился. Этот придурок сразу же вскочил, зарычал - ну точно, псих - и к портфельчику кинулся.
Никто даже пошевелиться не успел, а псих портфельчик открыл, перевернул и давай вытряхивать. А оттуда… я просто глазам своим не поверил! Портфель-то стодолларовыми бумажками был набит! Даже самого психа проняло: стоит как отмороженный, только глаза на лоб выкатил. А бабки как снег по камере разлетаются... Ай да профессор, вот тебе и хлюпик-интеллигент! Только как же менты его в "телевизор" с таким товаром пустили? Посмотрел я на кучу бумажек - соблазнительно, конечно, но лучше уж в стороне держаться. Сейчас такое начнется... я ж себе не враг! Профессор сидит, улыбается удовлетворенно, как будто так и надо. А там у него явно на пару-тройку лимонов капусты, если не больше. В жизни такой прорвы денег не видел! Понятно, через секунду все в себя пришли и, пока мента нет, стали бабки по карманам упаковывать. Псих, отбросив ненужный теперь портфель, даже в рот скомканные стольники запихивает, того и гляди, жрать их начнет, козел. Ханыга слетел с нар, трясется, боров, и старается других от кучи оттолкнуть, да только рук у него не хватает, на всех-то. Кто-то между ног у него пролез, другой за палец укусил... Парочка пацанов просто так, для кайфа, по бабкам катается и остальных ногами пинает… Дурдом, короче. Но, что самое смешное, орать в голос никто и не думает, чтобы менты не набежали. Все как в настоящем телевизоре, но с выключеным звуком. И, главное, денег столько, что ни в карманы, ни за пазуху не помещаются.
Только мы с профессором и остались сидеть на месте. Он на меня смотрит и рукой показывает: давай, типа, присоединяйся, а то не достанется. Ну, я не первый день на свете живу, на хрен мне со всеми вместе дурака валять. Во-первых, все равно менты отнимут, когда разберутся, а потом как-то странно этот чудик себя ведет. Нюхом чую - что-то тут не так... Нет, думаю, лучше подождать, посмотреть, что дальше будет. А дальше - вылетает из коридора мент, поглядел на это дело, скривился и по прутьям решетки дубинкой как шарахнет! Да только, я думаю, он и из шпалера своего мог палить, никто внимания не обратил бы. Сейчас, орет, из брандспойта поливать начну, такие вы, рассякие! Быстро прекратить свалку, козлы!
- Вы, сержант, не кричите, пожалуйста. И дайте им спокойно утолить свой мифический голод. Я вам как-нибудь объясню, что имею в виду. Вдобавок, вас и не слышит никто, кроме меня и вот этого субъекта в углу. А мы и так ведем себя прилично. Верно? - профессор обернулся ко мне и засмеялся. - Пожалуй, мы с этим господином попросимся в отдельную камеру, подальше от суеты, знаете ли...
Что-то мне от его смеха стало не по себе. Профессор он или, может, миллионер трюхнутый… Но только совсем мне не хочется оказаться с ним наедине. Мало ли что? Мне вообще постороннее внимание ни к чему. У меня другие планы. Зачем мне с этим типом беседовать? А мент как-то странно на меня взглянул и затянул, что нужно, мол, сначала остальных успокоить. Ясно, побоялся дверь открыть, сержант бравый… Профессор ему с пониманием покивал и спокойненько так говорит на весь "телевизор":
- Господа, уж извините, но это был психологический эксперимент. Так что не обижайтесь, но деньги, которые вы сейчас так жадно собираете, не настоящие, то есть, фальшивые. Приглядитесь внимательно и сами это поймете.
Не скажу, чтобы сразу, но через пару минут до этих типов дошло, что их накололи. Псих мычит, дурак, да глаза таращит. А ханыга держит в руках скомканные бумажки и, чувствую, сейчас взорвется. Да, думаю, не знаю, как мне, а профессору точно надо отсюда валить по-быстрому. Его ведь сейчас никакие менты не спасут. Профессор тоже это понял, слез с нар и дунул к выходу. Но портфельчик подобрать не забыл. Вот ведь нервы у человека! Хоть на дело с собой бери. А мент мне ручищей машет и дверь придерживает. Делать нечего, прошмыгнул я мимо всей компании наружу, стою, жду, когда наручники надевать будут. Без них ведь никуда, даже в туалет не пускают, бдят. Но тут почему-то мент недосмотрел. Повели нас в коридор как есть, а оттуда - в какой-то пустой кабинет. Профессор, как ни в чем не бывало, отряхнул пиджачок, посмотрел на меня и за ментовский стол садится. Ну, теперь все ясно, думаю, экспериментатор чертов!
- Вы мне определенно понравились, - говорит он, - и я вполне могу устроить так, чтобы вас сейчас же выпустили отсюда без суда. Не судите, да не судимы будете! Слышали такое высказывание? Более того, я, как вы, наверное, догадались, здесь совсем не случайно. Провожу научный опыт, так сказать, пытаюсь определить, насколько человечество… Впрочем, вижу, что вам это не очень интересно. Но, тем не менее, хочу предложить работенку. Как мне кажется, вполне выгодную и не пыльную. Вы мне подходите, в вас нет стадного рефлекса. Я вас еще раньше приметил и даже кое-что разузнал. Вы же именно банками, в основном, занимаетесь, верно? А вы никогда не задумывались над таким парадоксом: грабя банк, вы поднимаетесь над общественными условностями, разрушаете их? Ведь принято считать, что деньги - только эквивалент материальных ценностей. Следовательно, таким образом вы подрываете и саму идею денег. Идею, понимаете? Те же финикийцы просто взяли и придумали…
Он тут ерунду какую-то несет, а меня серьезные люди ждут, между прочим. У меня же дело, специальность, можно сказать. Честно говоря, Пыльный ждать не очень-то и любит. Даже такого профи как я. Что я, объяснять ему буду, что деньги - условность? Замочит еще! Собрался я послать профессора-хитрована подальше, а тот как почувствовал. Дело ваше, говорит, но если вы сейчас опять в камеру вернетесь, то полезно будет узнать, что деньги-то - настоящие…
- Не верите? - спрашивает и лыбится едко. - Как я заметил, вы одну бумажку все-таки взяли. Приглядитесь-ка к ней.
Оказывается, этот гад все разглядел. Я, когда из "телевизора" выползал, сотенную прихватил, просто так, мало ли, пригодится. Вытащил я ее из кармана... точно, подлинная! Ну надо же! Эге, думаю, если я обратно в камеру попаду, то под шумок можно и собрать оставшиеся. Все, конечно, не отдадут, сволота, разберут на сувениры. Чтобы кому-нибудь потом впарить… Но если постараться, то на пяток лет хорошей жизни наскрести можно. Тем более, менты уверены, что эти деньги - липа. Стоп, а зачем этот дурак настоящие-то деньги в камеру принес? И потом, даже если они фальшивые, так менты их из рук тем более не выпустят, это точно. Всё отберут, собаки. Ох, что-то здесь не то! Поднес я деньги поближе к носу… да как же это?! Вместо президента на бумажке - портрет этого самого профессора…
Проснулся я от ужаса, тут еще ногу свело, а повернуться некуда - полный "телевизор" набился. Спят все и пузыри во сне пускают, гады. А я понять не могу: приснился мне профессор с его теорийками или вправду дело было. С одной стороны, чепуха, конечно: какой дурак миллионами разбрасываться будет, да и менты не позволят. А с другой… Откуда в моей голове могла взяться такая идея? Не Пыльный же подсказал! Нам с ним с утра работать придется, если, конечно, судья меня пораньше отпустит. Но как лихо профессор-то с деньгами вывернул: сказал "настоящие", и все кинулись. Потом - глядь, фальшак, оказывается… Вот тебе и условность!
Поднял я тихонечко голову, оглядел нары. Нет, конечно, никакого профессора не вырисовывается. Да что это со мной? Тут вспомнил я, что как раз стольничек у меня в носке спрятан: заныкал перед тем, как менты повязали. Настоящий, с прошлого дела оставшийся. И захотелось мне на него взглянуть, просто смерть как захотелось. Ну, чтобы убедиться, что на нем Франклин, а не сявка-профессор значится. И сам понимаю, что смешно так разбабливаться, я ж человек серьезный, но… Короче, достал кое-как бабки свои кровные, развернул аккуратненько. Нет, вроде бы все на месте! Тогда откусил я маленький кусочек от уголка: на вид вроде бы деньги, а так - бумага и бумага. Еще кусочек попробовал… А профессор, гад жеваный, никак из головы не идет со своими финикийцами.
Стыдно признаться, но тот стольник я за ночь целиком съел… А утром, после суда, позвонил Пыльному и сказал, чтобы на меня больше не рассчитывал. Тот сначала озверел, конечно, а потом поостыл и спрашивает, кого бы я ему вместо себя посоветовал. Финикийцев, отвечаю, они тебе такое придумают…